Литературные
эксперименты
Бездомные
Бабушка в
коридоре своего дома: Каракатица
ползет, еле тащится. Стой, кадриль в Лейпциге!
Квартирант
шепотом у стены в своей комнате: За
стеной кто-то шуршит. Тихо, словно таясь.
Караул!
Там кто-то шуршит.
Сосед
квартиранта: Кто здесь? (молчание)
Заруби себе
на носу: я тебе не сдамся. Стой там сколько угодно, ты ведь заучка.
К: Постой, я тебе кое-что скажу…
Б: А ну-ка перестаньте! Я сейчас полицию вызову, и вас
всех арестуют. Бездомные – вы! Вот кто! А я знаю!
К
и С хором:
Ты что старуха?!
Б: Кыш отсюда, каракатица, ишь куда собралась, а ну-ка… Вон! Я кому сказала? Стой! Ты что играться со мной будешь?
С: Закурить не найдется?
Б: Постой!
С,
закуривая: Эк
ведь нашла заботу. А что и вправду слышно, что шуршит?
К: Да. Я слышал. Уж подумал, послышалось, подполз к плинтусу, слышу – шуршит. Ты ведь не думал, что я вот
так вот возьму и подползу. Ты – дурак, барин!
С: Ну мне не к спеху, я ведь и подождать могу.
С какой-то другой комнаты: Раздай всем! И делу – конец. Поняла? Ты чего хнычешь?
Ну сколько можно!? Дай сюда! Я кому сказал!?
Откуда-то:
А: За-а день! За день бы всех порешил. Ну что ты смотришь? Эх, батя..
К: Да, ведь…
А: Да ведь, да ведь. Наливай. Щас
по половине, а потом целые. Как раз хватит. (Наливает).
Ну, ты, батя, даешь. За даром отдал…
Кошка в конфетах
Ванна
была изваяна из жести. Она крутилась медленно по часовой стрелке и вдруг резко
развернулась в обратную сторону. Под ней лежал червь. Он смутно сознавал свое
существование, и тусклый свет в комнате едва открывал ему это. Ванна была
раздавлена. Она закрывала обзор в соседнее помещение своими высокими острыми
углами. Оттуда слышался прерывистый раздраженный шепот. Вдруг у червя случилась
спазма, и он весь вытянулся как трость. Вдоль стены пробежал плачущий ребенок.
Он нес тазик конфет и обосранную кошку. Дверь отворилась, и на стене
развернулась баталия. Попятившись от двери, мать раскрыла свой рот и ударила по
нему рукой. «Кошка в конфетах обосрала гостиную»,- объявил ребенок. Послышался
вой сирены, и ребенок стал ему подпевать. Кошка в ужасе наблюдала за
происходящим и червем. Тот медленно и неслышно подползал сзади. Неожиданно вой
сирены прекратился, мать схватила девочку за руку, а кот с тазиком упали на
червя.
Джулия
Джулии
были даны вьющиеся волосы, чтобы помогать людям. Но у нее нет денег. Скоро все
зайцы мира соберутся против нее, чтобы забрать волосы. Сейчас они, как ангелы,
летают в небе и навевают людям, которые делают добро, Зхорошие
сны. Они кричат на каракатиц и весело резвятся с бегемотиками.
звери занимают минимальное пространство и замирают навсегда. Таким образом, они
не входят в соприкосновение со Временем. Гадкие, Гнусные, Вонючие, Черные,
Грязные, Подлые и Паскудные черти и черви выливают
помои на кур наседок. Вода льется сплошным потоком с неба на каждого зверя,
чертя и червя. Дровосеки бегают по Земному шару и отрубывают
куски водяных столбов, чтобы потом переслать их по почте Богу. Объявлен
конкурс: лучший водосек попадет в Рай. Они недавно
были в Аду на экскурсии. Им очень понравилось. Говорят, хотелось бы еще и в Раю
побывать. Бешенные гаргулии закидывают червей гнилыми
яблоками, сорванными с Дерева познания Добра и Зла. На зимнем полюсе, на самом
высоком айсберге стоит Верховный Ангел и вещает всему миру новости про
Вечность. Она стала неосознаваемой в предвечности.
Все люди превратились в мыслящие аппараты, которые теперь сидят у своих
радиоприемников и все переосмысливают. «В новом году будет все по-старому», -
говорят они.
Медведь
Строитель
сидел на башне и смотрел вверх. Сторукий медведь бегал, как полоумный, с
грохотом обрушивая свои кулаки на башню. Сто рук смотрели его пятью глазами на
запах изо рта башни и вертелись как бессмысленная мельница. Вскоре медведь
родил и шестой глаз. Он выпал и заснул в грязи. Из кабриолета послышался
задыхающийся голос, но там никого не было. В кабриолете был установлен
громкоговоритель. Еще одно слово оттуда и руки сами заставят медведя отказаться
от своей затеи. Он верещал как утопленник и с ужасом представлял, что, может,
останется под башней навсегда. По воле художника на небе засверкали звезды. Они
вызывающе впились в глаза изможденного зверя. Все сто рук медведя устремились к
небу, но неистовый художник посылал целые роты созвездий на проклятие рыдающему
медведю. Адская ночь сменилась ангельским утром. В своей боли медведь теперь
ощутил порыв нежности к небу. Сколько бы солнце не светило, оно не могло уже
отнять у медведя его больной нежности. Медведь залез к художнику на башню,
отдал ему свои глаза, а сам удушился. Звезды с удовольствием спустились на его
лохматую грудь и сделали его генералом. С тех пор художник не перестает
любоваться своей шубой.